Я не умею любить

[remember-when-became-mad]

Название: Я не умею любить
Автор: Anido_Lucifer
Фандом: SoulEater
Пейринг: намек на Штейн/Мари
Жанр: романс
Рейтинг: G
Дисклеймер: я отказываюсь от прав на героев и фандом.
Размещение : только с этой шапкой
Примечание автора: во всем виноваты фанфики, и фан-арт, и Ацуси Окубо, который придумал столь чудесных героев))

Вжик. Вжик.
Он не умеет любить.
Сломанные стебли печально опадали, отлетали яркие головки цветов. Сначала движения были ленивыми, но каждый новый взмах упругой веткой становился все сильнее. Мальчик как будто вымещал злость на луговых цветах.
Он не умеет любить.
Так сказала его мама, и Франкен слишком хорошо помнил выражение ее лица. Он был слишком умен для своего возраста, но в вопросах эмоций все еще полагался на мать. Что-то Франкен всегда упускал, не мог прочитать в лицах людей. Ему самому это несильно мешала, но вот мама…Что-то еще осталось от того детского чутья, которое помогает определить свою вину. И он чувствовал эту вину каждый раз, когда мать устало смотрела на него. Его долго и нудно водили по врачам, которые задавали однообразные скучные вопросы. Они просили быть честными с ними, но когда Франкен начинал говорить честно, их глаза округлялись, и они в ужасе прикрывали рты. Так, примерно, выглядел отец, когда застал сына за увлеченным препарированием кролика. Казалось, мальчик не замечал крови, стекающей по лицу, в глазах горел азарт. Еще чуть-чуть, и он поймет, как же был устроен кролик.
Все те доктора, от которых мальчика тошнило, пытались его лечить, пытались кормить его противно-розовыми таблетками. Он лишь усмехался, и улыбка у этого угловатого ребенка была очень недоброй.
И вот настал день, когда родители сдались, а мама поставила ему точный диагноз.
Он не умеет любить.

Звон скальпелей в кармане.
Подросток с почти седыми волосам стоит, склонив голову к плечу, и громко смеется, глядя на свою новую жертву. Чья-то рука привычно ложиться ему на плечо. Он даже не поворачивает голову, столь же привычным движением скидывая руку своего напарника и сэмпая.
Черт. Ну, ладно. Его рука отпускает рубашку врага, и тот улепетывает.
Спирит что-то говорит ему, но Франкен не слушает, он раздражен.
Он не умеет любить!
И что тогда все привязались к нему с этой добротой! Важны лишь факты и исследования, а его так часто останавливают. Хотя здесь, в Академии, лучше, чем дома. Из дома он уехал с облегчением. Там, Франкен чувствовал, что его неспособность любить приносила боль и ему, и родителям. Ему, конечно, меньшую. Но он все равно чувствовал странную вину и неловкость. Он ведь должен был любить их.
Здесь Франкен никому ничего не должен. Здесь важно лишь то, как ты выполняешь свою работу, движешься к цели любого Мастера. И Франкен Штейн был лучшим в этом деле. Самый талантливый ученик – уже сейчас в этом мнении сошлись все учителя. Как и во мнении, что Франкен игнорировал все правила, курил в неположенных местах, пропускал все занятия, кроме тех, что были ему интересны, таскал с собой скальпели и не упускал случая вскрыть кого-нибудь. Это правило распространялось и на людей. Часть преподавателей предлагали исключить мальчика, но Шинигами был непреклонен. Но даже его влияние не хватило, чтобы отменить операцию. Франкен никак не отреагировал на сообщение о том, что ему вставят регулятор безумия. Какая разница, что будет у него в голове. Его безумие не мешало ему, кроме тех моментов, когда жажда крови и знания становилась уж слишком сильной и затуманивало обычно холодный разум.
К тяжести в голове он привык быстро, куда сложнее было в первый раз повернуть этот винт, находящийся в его теле. И, как назло, это произошло на занятии. Франкен чувствовал, как все замерили и заворожено смотрели на него – кто-то с испугом с золотистых глаза, кто-то - недовольно морщась и поправляя очки, кто-то сочувственно. Он в ответ равнодушно пожал плечами. У каждого свои особенности, так выпало, что Франкен Штейн –безумец, который не умеет любить и с винтом в голове.

Противный срежет. И еще. Еще чуть-чуть, и раздался щелчок.
Штейн откинулся на спинку кресла и снова затянулся. Он равнодушно смотрел на экран монитора.
За его спиной загадочно поблескивали колбы и мензурки в стеклянных шкафах, в воздухе витал тяжелый запах больницы. Его лаборатория. Его убежище. На столе лежала телеграмма.
В Шибусене к нему подошла Нагас и тихо сообщила, что его родители умерли. Штейн вежливо смотрел на нее, потом просто кивнул головой. Его удивило и отвлекло от своих рассеянных мыслей выражение лица девушки, когда она передал телеграмму. Нагас смахнула слезы и сказала, что соболезнует. Ее примеру последовали многие. Спирит даже похлопал Штейна по плечу. На несколько секунд Франкен опешил. Что…ах да, так надо, он же должен скорбеть или грустить. Или он должен отвечать на эти странные слов тех немногих, кого он мог назвать друзьями? Он лишь бросил короткий взгляд на открытку.
Да, мать была права.
Сейчас, будучи взрослым ученым, Франкен лучше тех врачей смог бы объяснить матери, почему так получилось. Он бы объяснил, что из-за нарушение в психике, из-за того, что ему досталось слишком большая частичка безумия, у него было искажено представление о мире и людях. Он бы показал, как и почему не мог отвечать на эмоции, почему холодный мир науки всегда притягивал его, так же сильно, как и кровавый хаос безумия. Только зачем? Это бы ничего не изменило и не утешило его родителей.
Он не умеет любить.
Да, а теперь его ждет новый эксперимент.

Стук. Бешеный стук сердца в груди.
Он не успеет, но должен успеть. Штейн хватает Мари за плечи и прикрывает собой. Боли в спине, по всему телу, он не чувствует. Ему было бы куда хуже, если бы ранили ее. Мари получила свое прозвище заслуженно, но в человеческой форме, она такая хрупкая…
Он смеется. Идиот, она же могла стать Оружием! Да и ладно, одним шрамом больше, одним меньше, ему все равно.
Штейн не сразу понимает, почему становится холодно. Атаки силой души он всегда хорошо блокировал. Медленно оседает на землю и равнодушно смотрит на растекающуюся кровь. Его кровь. Мари что-то кричит и пытается его перевернуть. Сейчас он видит в ее глазах тревогу и волнение, и страх, и она точно переживает не так, как должна была бы... Мари всегда относилась к нему лучше других. Для нее Штейн не был психом, скорее, просто человеком со своими тараканами в голове. А у кого из Академии не было пунктиков? А ему…ему нравилось работать с ней, с первого раза, когда еще на тренировки Штейн получил возможность оценить ее способности. А ведь тогда у Мари еще не было ее целительного дыхания.
- Я не умею любить – думает он, и пытается сказать это Мари, сказать, что он спас ее и заботился о ней не из-за дурацкого чувства. Все знают, что профессор Штейн не такой. Да, он не хотел пугать ее, да, он оберегал ее, да, пытался слушаться, но… Но его глаза почти всегда холодны, а сердце не бьется в предвкушении чего-то.
Он не умеет любить.
Впервые в жизни Штейну жаль, что это так.

Тишина. Успокаивающая тишина.
Первое, что он видит – это свет белой лампы и столь же нестерпимо белый потолок. Франкен несколько долгих секунд думает, а потом его начинает душить смех. Так вот что видели все те, над кем он ставил опыты! Губы кривятся от боли. Кажется, что боль разлита по всему телу. Лишь его правой руке тепло и уютно. Штейн с трудом поворачивает голову и замирает. У его постели, положив голову на матрас и сжав его ладонь, спит Мари. У нее синяки под глазами, нечесаные волосы и…та же одежда. Штейн неуклюже приподнимает левую руку и медленно, экспериментально, проводит по ее волосам. Девушка тихо вздыхает, но не просыпается. Штейн доволен результатом опыта. Но, как известно, эксперимент требует повторений, чтобы можно было говорить о статистической достоверности данных. Он и забыл, какие у нее мягкие волосы. Штейн гладит ее, а потом, замерев на миг, убирает прядь волос с лица. Мари чуть улыбается во сне и крепче сжимает его ладонь.
Штейн закрывает глаза и позволяет себе расслабиться. Ему нужно отдохнуть, кризис уже миновал. Они поговорят потом. Мари ведь обещала, что будет с ним всегда.
Он не умеет любить?