Описание:Рэймонд А. Кейн – врач в Центральной больнице Нью-Йорка. Рэймонд А.Кейн привык жить в мире, где наличие героев, мутантов и пришельцев – часть обыденной жизни. И так уж получилось, что Рэймонд А.Кейн порой пересекается с ними.
Автор: Anido_Lucifer
Фандом: Марвел
Рейтинг: G
Предупреждение: ОМП, местами АУ и ООС
Дисклеймер: мне принадлежит лишь мой герой
Примечание автора: Не судите строго, по большей части это для меня. Кейн - образ собирательный, и он хочет жить своей жизнью и вне моей головы) Периодически тут будут появляться дополнения и новые эпизоды.
UPD Неожиданно быстрый эпизод, боюсь, потом долго ничего не будет.
читать дальшеЧеловек в черном аккуратно открыл окно на первом этаже и пролез внутрь здания. Он был уверен в том, куда привезли того мерзавца, которого он не успел добить. Копы в последнее время приезжают слишком быстро. Он осторожно выглянул из-за двери пустой палаты, потом проскользнул дальше по коридору. Ему повезло. Почти сразу через широкие застекленные двери он увидел бригаду врачей, споро работавших над пострадавшим. Глаза Карателя сузились. Они и не знают, что спасают не того. Он распахнул дверь и шагнул вперед, одновременно щелкая затвором обреза.
- Спокойно, я пришел лишь за одним в этой комнате. – он говорил негромко, но был уверен, что его услышали все. Тихо ойкнула молодая медсестра, замерли на месте студент-практикант и врач. Лишь один из всей бригады продолжал работать, не обращая ни на что внимание.
Каратель чуть отошел в сторону от двери и выразительно мотнул в ее сторону головой. Никто не преминул воспользоваться предложением.
- Уберите от него руки, док.
Тот как будто и не слышал. После выстрела, прозвучавшего спустя несколько мгновений тишины, он лишь поднял на вошедшего глаза.
- Вы мешаете мне работать. – спокойно сказал врач.
- Как и вы мне.
Доктор усмехнулся, чуть склонив голову к плечу.
- Убийство – это не работа.
- Я лишь наказываю. - возразил Каратель. Его это беспокоило. Времени оставалось все меньше. Сейчас либо прибегут охранники, либо приедет настоящая полиция.
- И за что вы наказываете его? – полюбопытствовал доктор.
- Он подложил бомбу в людном квартале, черном квартале, док, уже не в первый раз. Погибло много людей.
- А ему самому оторвало ноги. – докончил доктор. – Не думаете, что он уже наказан?
Каратель хмыкнул. Нет, это не кара, это разминка.
- Надо отвечать за свои действия, надо быть готовым, что когда делаешь такие вещи, найдутся те, кто тебя накажет. Не я первым поднял оружие.
- Но вы его подобрали. – возразил доктор. – И для меня разницы нет, кто и по какой причине спускает курок, результат будет один – ранение.
Фрэнку надоел этот бесполезный разговор, он здесь не для этого.
- Док, сейчас вы отойдете в сторону, и все закончится. Эта мразь убила огромное количество людей – детей, женщин, стариков, только потому, что считает себя выше их из-за цвета кожи. Вы же должны понимать, что таких людей надо устранять, а не лечить симптомы.
Ярко –зеленые глаза доктора вспыхнули.
-А вы считает возможным решать, когда ему умереть. Это по какому же праву?
Каратель на миг замешкался, но ответил.
- Я уже говорил, что за проступки надо отвечать, что вину нужно оплачивать. Я лишь делаю так, чтобы другие родители не плакали, глядя на тела своих убитых детей.
Что- то изменилось в глазах доктора, он чуть побледнел. Медленно поднял руку и опустил медицинскую маску, потом поднял обе руки вверх и сделал шаг вперед.
- Двадцать лет назад, когда я был еще студентом, я случайно перепутал лекарства и убил человека. – тихо сказал он. – Я был невыспавшимся, усталым. Меня ждали еще пять пациентов, и мне было все равно.
Еще шаг.
-Семь лет назад я не смог спасти девочку, которая была не в том месте и не там. – он чуть сглотнул. – У нее были мои глаза.
Еще шаг.
-Три года назад я не спас женщину и двоих ее детей, пострадавших во время стрельбы в парке. Но глава семьи выжил.
Еще шаг, и дуло обреза уткнулось в грудь врача.
- Так, может, вы и меня убьете, мистер Кастл?
Несколько секунд Каратель смотрел на врача. Он только сейчас понял, почему тот казался ему таким знакомым.
- Их смерть не ваша вина – тихо сказал он, уже улавливая знакомые звуки сирен за окном.
-Моя, – также тихо сказал врач. – Не бандиты убили вашу семью, Фрэнк. А мы с вами. Вы не смогли защитить, а я не смог спасти. И сейчас вы убиваете всех, потому что не можете простить себя. Точно также и я пытаюсь спасти всех по похожей причине. Но всех не убить.
-Всех и не спасти, док. – горько отозвался Фрэнк. Он опустил обрез и вышел из палаты. Через несколько секунд туда ввалилась толпа полицейских. Врача попытались допросить, но тот лишь отмахнулся, вновь вернувшись к своему пациенту. К нему присоединилась и его команда, смотревшая на него с нескрываемым уважением.
Лишь ложась спать, он задал себе вопрос – в чем между ними разница? Они оба делают свою работу, они оба пытаются изменить мир, они оба делают это из-за тяжелых потерь.
И Рэй Кейн решил, что дело лишь в везении – в его везении, его мастерство заключалось в спасении.
Но и волки нужны лесу.
Кейн сидел на корточках и курил. Да, не самая лучшая привычка в принципе и для врача в особенности, но нужно же давать себе послабления в жизни. В конце концов, он точно успеет заметить признаки болезни.
За его спиной с шорохом открылись двери. Кейн лениво покосился назад. Невысокая рыжеволосая женщина на миг замерла на месте, а потом свернула, как будто прячась за выступ стены. Несколько секунд врач размышлял. Он не любил лезть в личные дела людей, но с другой стороны по опыту знал, что родственники и близкие пациентов порой способны на странные поступки. Он встал, щелчком отправив в урну сигарету и, засунув руки в карман халата, осторожно подошел к выступу и заглянул за него. О, черт. Плечи женщины все еще мелко вздрагивали, хотя она точно пыталась взять себя в руки. Кейн тихо кашлянул.
-Мэм, могу ли я вам помочь чем-нибудь?
Она обернулась, сверкнув яркими голубыми глазами. Кейн чуть заметно поддался назад.
- Нет. – ей явно хотелось ответить более резко, и будь они знакомы, ему точно бы влетело, но сейчас природная вежливость взяла вверх. – Простите, если помешала.
Кейн как можно непринужденнее прислонился плечом к стене.
- У меня перерыв, мэм. Просто я не люблю, когда женщины плачут.
Она неопределенно хмыкнула.
- Тяжелый день? – рассеяно спросил Рэй. - Нет, я не хочу вам надоедать, но ловить вас потом в коридорах в истерике я тоже не хочу. Лучше сейчас влепите мне пощечину, отведите душу, и мы мирно расстанемся.
Женщина взглянула на него чуть внимательнее. Кейна это порадовало, значит, она отвлеклась от своих мыслей.
- Вы знаете, кого привезли сегодня сюда в отделение реанимации? Что бы вы могли сказать об это человеке?
Рэй пожал плечами.
-Он в коме. Или что еще хуже.
Теперь его собеседница уже полностью обратила на него внимание.
- И вы бы…вы бы помогли ему, если знали, что он этого не хотел?
Кейн на миг задумался. В этом вопросе было что-то явно личное. Она точно была в отчаянии, если ей был нужен совет постороннего. Может, определенную роль сыграл и его халат.
- Наверное, сейчас должна была быть жутко пафосная речь от моего лица, что все мы должны спасать людей, если есть такая возможность, и не думать о том, что они делали или хотели. Клятва Гиппократа и прочее…Это ложь. Хотя, может, среди моих коллег и есть те, кто настолько благородны. Нет. Я всегда думаю об этом. Кто-то пострадал по чьей-то вине, кто-то был преступником. Я узнаю достаточно про каждого, чтобы понять это. И порой мне не хочется их спасать. Хочется взять в руки пистолет и довести дело до другого логичного конца.
В глазах женщин мелькнула странная нотка понимания.
- Бывает и так, что не хочется мучить людей. К чему спасать того, кто обречен лежать в псевдокоме и лишь моргать? Процедуры реабилитации часто болезненны и неэффективны в той мере, как хотелось бы.
Он махнул рукой в сторону больницы, криво усмехнувшись.
- Здесь не то место, чтобы постигать величие промысла Божьего. Но тут можно научиться сочувствию. Врач, который не может соболезновать и залезать в шкуру пациента – плохой врач.
Кейн чуть помолчал. Он был слишком циничен даже для врача. Но никто не мог сказать, что Кейн был злым человеком или равнодушным. Он не любил демонстрировать то. что порой сочувствует своим пациентам гораздо сильнее, чем нужно. Он не хотел, чтобы они знали, почему он ведет себя так – правдиво, почти до грубости, с тщательно замаскированным сочувствием и пониманием. Кейн не любил ложь в любых ее проявлениях.
- Именно поэтому, в конце концов, я все равно пытаюсь спасти их. Если они умрут, умрет и некая часть меня, и, что гораздо хуже, во мне проснется чувство вины. Потом эти ночи без сна, тревоги и синяки под глазами. Нет, не хочу. Я не нажимаю на курок, но порой и я становлюсь убийцей. И последней аргумент – если я поведу себя как некоторые их тех, кто попадал сюда, разницы между нами не будет, и я лишусь возможности с презрением смотреть на них. Но я был бы лицемером, если не отметил, что все это не имеет смысла в личных делах. И если вы точно знаете, чего хотел человек.
Врач с интересом наблюдал, как постепенно успокаивалась женщина, как медленно возвращался к ней присущая уверенность. Она выпрямилась, расправила плечи, как будто уже что-то решив для себя. Кейн не был слишком говорливым человеком, но сейчас обстоятельства вынуждали его говорить долго.
- Кажется, я поняла вашу точку зрения. – тихо заметила женщина. – Но все равно, это страшно и тяжело.
-Никто же не говорил, что будет легко. – тихо, пряча сочувствие в голосе, сказал Рэй.
В глазах женщины мелькнула благодарность.
Снова с тихим шорохом открылись двери. Высокий военный чуть кивнул Кейну и с беспокойством посмотрел на женщину.
-Все хорошо, Пеппер?
-Да, Роуди. Спасибо вам…- она взглянула на его бейдж,–доктор Кейн
-За мое словоблудие? Это было очень тяжело. – он чуть склонил голову к плечу и прищурил ярко-зеленые глаза.
Он проводил их взглядом и чуть вздохнул. Странно, но женщина казалось ему знакомой… Вот к чему приводит его нелюбовь к телевидению и ненормированный рабочий график. Еще чуть-чуть, и он президента не узнает. В прочем, скептически заметил про себя Кейн, вероятность встречи с ним ничтожна мала, так зачем засорять свою память?
Позже Кейн снова видел эту женщину, уже одетую в черную траурную одежду. Узнал он и имя пациента, скончавшегося из-за странной неполадки в оборудовании…
читать дальше-Эй, док, сюда!
Кейн увидел отчаянно махавшего солдата, махнул ему рукой в ответ, и пригибаясь, побежал в его сторону.
Скрыться за перевернутой машиной он успел как раз во время, за спиной прогремел новый взрыв, застучали мелкие камешки. Сказать кому-то, не поверит, что это не война где-нибудь или конец света, а очередное нашествие на Нью-Йорк…Честно говоря, Кейн уже запутался кто и сколько раз на них нападал, да и его это не сильно волновало.
Женщина с короткими темными волосами и закрытыми глазами беспокоила его куда сильнее. Он разогнал волнующихся солдат, поставил рядом свою сумку и с трудом заставил женщину убрать руку от раны. Крови было много, темной, значит, вену задели. Кейн прислушался к ослабленному дыханию, прижал пальцами бьющуюся на шее жилку. Пульс слабый, но все пока в норме. Главное, легкое не задели, эмболии не будет.
- А сейчас, мисс, мне придется вас раздеть. – звучало это очень легкомысленно.
Раненая почти сразу распахнула темные глаза и выразительно покосилась на врача.
- Вы – не наш врач, мистер Шутник. – тихо, но четко сказала она. Кейн тем временем аккуратно разрезал уже успевшую засохнуть ткань. – Вы из гражданских?
- Мисс, вы должны знать, что гражданских врачей не бывает. Ну, кроме стоматологов и психологов. – Кейн достал из сумки шприц, бинты и набор для зашивания.
- Здесь почти военные действия, но для призыва этого мало. – хммм, дамочка явно была из суровых. – Как вас сюда пустили?
-А я не спрашивал. – безмятежно отозвался Кейн. Он аккуратно вколол обезболивающее, потом кивком подозвал одного из солдат и вручил ему пакет с физраствором.
-Вы здесь незаконно? – вот приставучая! Сейчас рассердится, повысит давление.
- Спокойно, мисс, я был на войне. Конечно, не здесь, в Африке. Моей квалификации достаточно, чтобы работать в таких условиях.
Женщина обмякла и устало наблюдала за действиями врача. Кейн уже поставил капельницу, обработал рану. Ему не нравилось, что кровотечение не останавливалось.
-Сейчас будет больно. – предупредил он.
-Вытерплю. – уголками губ улыбнулась командир, но потом почти сразу прикусила губу и побледнела.
Кейн нашел причину кровотечения. Небольшой осколок стекла застрял в ране, врач пинцетом извлек его, быстро поставив на его место тампон.
- Все плохо? – тихо спросила она. Ага. Все-таки все пациенты одинаковы!
Рэй осмотрел полуголую, залитую кровью женщину перед ним и хищно улыбнулся.
- Самое важное для вас цело. Будет, чем детей кормить. – он выразительно покосился на грудь. Раздались тихие сдерживаемые смешки солдат, оборвавшиеся после звонкого хлопка. Кейн даже бровью не повел, хотя щека сразу онемела. Для такого ранения сил у нее предостаточно. Зато раненая сама ответила на свой вопрос. По чести, Кейн мог бы увернуться от удара, но не стал.
- Вы, значит, один из тех грязных шовинистов, которые считают, что женщина способна лишь рожать детей и стоять у плиты? – она гордо вскинула подбородок.
- Нет, мисс, я один из тех грязных мужланов, которые считают, что женщина – это уже профессия. – Кейн спокойно приступил к обработке раны. – Я не понимаю, почему женщины должны обижаться на меня за то, что я открываю перед ними двери, плачу в ресторане, помогаю нести тяжелые вещи или не хочу, чтобы они воевали. Хотя таким образом я выражаю им свое восхищение. Кстати, вы знаете, что с биологической точки зрения выживаемость популяции напрямую связано с количеством самок в ней?
Он ожидал второй пощечины, но ее не последовало. Кейн тревожно покосился на пациентку. Вроде в сознании, дышит.
- Я не говорю, что филантроп, но меня приучили уважать женщин, мисс.
Раненая промолчала. Он быстро забинтовал рану, скинул свою куртку и прикрыл женщину. Кейн понял, что все это время не обращал внимание на звуки вокруг или просто стало тихо. Из оружия и курток солдат сделали подобие носилок, и перебежками начали уходить в сторону от центра событий.
Когда раненую собирались погрузить в машину, она схватила Кейна за рукав.
- Вы не хотели бы работать у нас в З.А.Щ.И.Те, доктор?
-Благодарю, мисс Хилл. – усмехнулся Кейн. – Но мне нравится моя работа.
Они обменялись коротким понимающим взглядом, и Кейн, развернувшись, рысцой побежал назад. Может, там есть еще раненые.
Просто разговор на крыше))) Автор заранее предупреждает, что традиционная часть была им выдумана, ибо достоверных фактов он не нашел))
читать дальшеКейн бросил быстрый взгляд на новую бригаду врачей, вкативших очередных пациентов. Ему надо было еще разобраться с бумагами, но административную часть своей должности заведующего отделением Рэй не любил.
- Что с этими? – он кивнул головой.
- А, очередные юные алкоголики. – с усмешкой отозвалась Пенни, крупная диспетчер. – Решили, что уже достаточно круты для спиртного. Обмануть бармена им удалось, а вот организм –нет.
Кейн усмехнулся, возвращаясь к бумагам. Ничего сложного или интересного. Через некоторое время он понял, что буквы скачут перед глазами, решительно захлопнул медкарту и, украдкой оглянувшись, решил устроить себе небольшой перерыв. Это если забыть о том, что смена у него закончилась часа два назад.
Он быстро поднялся наверх, как будет пить кофе и курить на тихой крыше, но едва открыв дверь, понял, что его любимое место кем-то занято.
- …маю! Это же Джулиан! Тот самый, который тебя прогнал в первый раз! И Фоли. Который вообще был расистом! – высокий молодой чернокожий человек гневно смотрел на девушку. Кейн невольно отметил, что на руках у нее были довольно странные перчатки.
- А тебе-то какая разница? – девушка в долгу не осталась. – Ты вообще не собирался идти на этот концерт!
- Я пошел, потому что знал – они втянут тебя в неприятности!
-Конечно, Продиджи у нас все знает!
Девушка, наконец, заметила стоявшего у двери Кейна и сердито замолчала.Молодой человек как будто смутился.
- Простите, доктор, если мы сильно шумим.
- Да нет. Шумите на здоровье. – усмехнулся Рэй. – Внизу вас не слышно. Скорее, это вы меня простите.
Девушка откинула со лба волосы и оценивающе посмотрела на врача.
- Вы хотели нам сказать что-то о Хэл..Джуллиане и Джоше?
-Понятия не имею, кто это. – пожал плечами Рэй.
- Их привезли из клуба. – нехотя признался юноша. – Мы пытались их остановить…
-Ты пытался. – резко оборвала девушка. – Я пила с ними.
Кейн чуть прищурил глаза. Раз тихий отдых не получился, придется обойтись беседой.
- Это признание?
Она вскинула подбородок.
-А если и так?
- Да мне-то все равно. – Кейн прошел вперед и сел на край крыши, поджав под себя ноги. Достал сигареты, закурил, мгновения поколебался, но протянул девушке. Та чуть усмехнулась и взяла одну. Юноша неодобрительно поджал губы.
- Разве можно так?
- Она сама решила. – мотнул головой Кейн. – Пускай уж курит при мне дорогие сигареты, чем тайком косячок с неизвестной дрянью.
Девушка так и не закурила, а медленно вращала сигарету в пальцах. Странно, что все-таки на ее руках?
- Скажите, а как вы относитесь к татуировкам? – неожиданно спросила она, смотря в глаза другу. – Вы же врач, поделитесь своими мнением.
Кейн уже понял, что оказался невольно втянут в разборки и попытался уйти от ответа. Мало ему своих проблем, что ли.
-Это…- он мысленно махнул рукой. Нет, врать даже в такой мелочи он не мог. Дьявол. – Это сложный вопрос. Понимаешь, раньше татуировки были больше, чем просто акт самовыражения и узор на теле. У некоторых народов это был символ принадлежности к племени, узоры говорили о положении человека. Сейчас все делают различные тату, стремясь выделиться, заявить о себе, но зачастую даже не понимая, что означают узоры на их теле.
- Это не ответ.- А девчонка не промах.
- Окей. –сдался Кейн.- Нормально отношусь. У меня самого их три.
-Три?! Круто. – теперь в глазах нахалки читался интерес пополам с уважением. Она даже села рядом. – Меня зовут Норико. Я давно хочу сделать тату, но вот этот упрямый балбес по имени Дэвид – юноша кивнул – говорит, что это глупо и опасно. Но я знаю, что хочу.
- В чем-то твой друг прав, это может быть глупо. А если делать тату в подвале, то еще и опасно. Но! - Кейн поднял руки – это должно быть не просто тату. Я видел, что сейчас себе подростки накалывают, поверь, порой представлять не хочется, какие со временем будут бабушки и дедушки. К примеру, я. Я ведь…кхм…на четверть индеец. Так что, одна татуировка – это мой родовой знак. Вторая – это моя профессия. И третья – оберег.
-А можно посмотреть?
Кейн покосился на друга. Он старался быть равнодушным, но беседа его тоже явно интересовала.
- Это вряд ли. Тем более, что там все равно ничего интересного. А какие тату и почему ты хочешь сделать?
Ответа пришлось ждать неожиданно долго.
- Все это делают. – тихо ответила Норико.
Кейн внимательнее присмотрелся к подросткам. Он знал, что стадный инстинкт в таком возрасте перебивает все. Но ответ девушки был странно искренен. Он чуть качнул головой, давай понять, что не уловил мысли. Девушка вдруг вскинула руки.
- Да вы что, слепой и глухой? Не слышали, как Джулиан воровал текилу телекинезом? Мы – мутанты.- раздраженно сказала она. Кажется. Кейн уже сочувствует ее другу.
Рэй почувствовал неловкость. Вот дурак, мог бы и догадаться. Вряд ли в моду неожиданно вошли металлические перчатки. Он чуть склонил голову, прося прощения и одновременно обдумывая ответ.
Это делают все. И на концерт все сбегают. Пытаются напиться в баре. Независимо от того, мутант ты или обычный подросток. Это делают все. Как сильно нужно было устать, чтобы пожелать вот так глупо стать обычным. Пожалуй, Рэй мог это понять. Его детство тоже было далеко от стандарта. Хотя он сам и был индейцем лишь на четверть, его отец-метис вырос в резервации и прочно усвоил все привычки и традиции. И пытался привить их сыну. Так, родовое тату появилось на груди Рэя в возрасте тринадцати лет. Его учили запоминать лекарственные растения и выживать в лесу. Натаниэль Кейн самым фантастическим образом сочетал в себе приверженность традиций и стремление к прогрессу, он был одним из лучших нейрохирургов. А маленький Рэй со временем привык стыдиться своей странной временами одежды, необычного имени и прочее. Тогда он был еще слишком глуп и высоко ценил мнение других людей. Потом ему стало плевать. Циником Рэй был большую часть жизнь. Конечно, расти в смешанной семье и рядом не стоит с тем, чтобы быть мутантом, но Кейну было достаточного этого, чтобы уловить истоки проблемы.
- И поэтому тебе нужно сделать тату дракона на груди? Или маску дьявола на лице? – усмехнулся Рэю. – Клин клином вышибаешь?
Норико несколько секунд смотрела на него, а потом вдруг рассмеялась. Смех у нее был чудесный, звонкий. Кейн невольно улыбнулся.
- Да, звучит глупо. – согласилась она. – Но порой хочется быть…ну…знаете, обычной.
Кейн достал из кармана ручку, бланк рецептов и с самым невозмутимым видом что-то написал.
-Вот, только на пять минут каждую субботу. – теперь смеялись уже все трое.
Рэй порой часто не понимал, почему мнение о людях у него складывается очень быстро. Но поделать ничего с собой не мог. Он или сразу начинал верить и уважать людей, или никогда не подпускал к себе. А еще врач давно заметил, что людям куда проще быть откровеннее с незнакомцем, которого они могут потом и не встретить вновь, чем с близкими людьми.
Смех стих, когда Норико случайно посмотрела вниз на подъехавшую машину.
- Черт, а вот и Дэни.
Дэвид напрягся. Кейн ничего не понимал, поэтому просто продолжал курить.
- Брось, я скажу, что ты не виноват. – небрежно бросила Норико. –Ты же у нас пай-мальчик.
Гневный взгляд был отличным ответом.
- Я за себя сам отвечу. Я не сбегал, я пошел за вами.
Кейн одобрительно кивнул головой. Норико посмотрела на него с вернувшимся презрением.
- Я сбежал, вернее, ушел из дома, когда мне было 16.. – спокойно ответил Рэй. – На пять месяцев.
-Почему? – в голосе девушки слышалось искренне удивление.
Кейн пожал плечами.
- Я уже не помню.
-А что потом?
Рэй встал, потушил сигарету. Почему? Он хотел что-то доказать. Хотел показать, что может жить один, что он чего-то стоит, что он может позаботиться о себе сам и при этом помогать другим. Он хотел быть важным, быть героем. Он хотел того, отчего бежали эти подростки. Жизнь любит иронию. Сначала Рэй злился, что его родители даже не сильно волнуются, не ищут, не уговаривают. Он жил сначала у друга, потом накопил денег и снял комнату. Подрабатывал на заправке в ночную смену, чтобы успевать в школу, и у него вроде даже неплохо получалось. А потом понял.
- Ничего. Я повзрослел.
Ребята переглянулись. Норико закусила губу, тряхнула головой и протянула руку Продиджи.
- Пора каяться.
Юноша слабо улыбнулся и сжал протянутую ладонь.
Кейн проводил их взглядом и глубко вдохнул. Хорошие ребята. После таких встреч ему часто становилось грустно и, чего уж скрывать, страшно. Его дочери сейчас было бы примерно столько же. Какая бы она была? Ладили бы они с ней или нет?
Он сжал челюсти. К чему думать о том, что могло бы быть?
Когда Кейн спустился вниз, воспитатель ребят уже ругала их, а обнимала. Он усмехнулся.
Надо упомянуть ГВ
читать дальше-Вы вызовите полицию? Вы расскажите про нас?– голос настороженный. Кейн хмуро покосился на всю эту разношерстную компанию. Дьявол, как же его бесят эти идиотские костюмы и маски, эта расцветка. Несколько лет назад он их просто-напросто ненавидел.
- Я не коп. – сухо отозвался Рэй, делая последний стежок. Человек в костюме с драконом на груди благодарно кивнул. Но Кейн не был бы собой, чтобы не подмигнуть Ночной сестре.
- Они тебе так доверяют.
Та лишь дернула плечами.
Пару часов назад Кейна вырвал из блаженного сна телефонный звонок. Для Рэя сам факт того, что он спит, был удивителен, а уж то, что он был дома в своей постели, вообще было просто фантастикой. Рэй, с трудом сдерживая ругательства, ответил.
-Кейн, это Линда Картер. Прости, если помешала, но у меня тут тяжелый случай. Нужны лекарства, да и пара рук мне не помешают.
- Так вези в больницу. – сонно отозвался Рэй.
На миг повисла многозначительная тишина.
-Не могу.
И вот после того, как Рэй почти ограбил свое отделение, какие-то ряженые переживают, что он их сдаст полиции. Кейн приехал сюда лишь из-за просьбы Линды. Ночную сестру – еще до ее дурацкого увлечения – он знал давно и не смог отказать в помощи. Надо сказать, что больше всего в этом ночном приключении его восхитила иллюзия на доме.
-Хорошо, что хоть кто-то нам сочувствует. – заметил кто-то.
- Я вам не сочувствую. – также сухо отозвался Рэй, снимая перчатки и кидая их в мусорный мешок. – Если вы спросите мое мнение – мнение того самого свободного гражданина, которого вы защищаете, – он изобразил пальцами кавычки, – все герои – напыщенные ослы и идиоты.
- Мы лишь защищаем свои семьи. – набычился высокий темнокожий.
Кейн прищурил глаза.
- Они у вас есть?
Герои как-то замялись.
- Поймите, этот Акт ущемляет наши права. – заученно завела женщина в костюме…эээ…Паука.
Рэй вскинул руки.
- Смотрите, раньше было так – плохие парни бьют плохих, хорошие бьют плохих. Теперь еще и хорошие лупят хороших. Простые подсчеты покажут вам, что для меня ситуация – независимо от того, кто виноват – стала хуже.
- Преступность сейчас на рекордно низком уровне. – снова возразил драконистый.
- Во-первых, это не только ваша заслуга. Во-вторых, скажите об этом жертвам домашнего насилия или наркоманам, они порадуются.
Кейн наклонился, чтобы собрать мусор. Надо было бы остановиться, но почему-то он не мог. Раньше он часто представлял себе, как встретиться лицом к лицу с героями и расскажет им все, что о них думает. Расскажет о своей ненависти и обиде. Но потом эти эмоции перешли на него самого. Не герои ошиблись тогда, а он сам. Со временем Рэй привык жить под грузом этой вины, привык ощущать его и привык стараться делать все так, чтобы никто другой не пострадал, не испытал подобного. Но недавняя трагедия разбередила старые раны. И Кейн не мог найти ни одного другого виновного, кроме героев…
Кейн выпрямился и повернул руки ладонями вверх.
–Это, - он поднял левую – горе и боль тех, чьи близкие погибли в Стемфорде. Это, -он поднял правую, - ваши права и обязанности. Не помнится мне, что кто-то заставлял вас быть героями.
Рэй покачал руками и опустил ниже правую.
- Для вас – перевес именно такой. – голос Кейна был холодным и спокойным. – Это похвально заботиться о себе живых, но кто будет помнить и заботиться о мертвых?
Он, не глядя на героев, собрал сумку, кивнул Линде. Говорить ему больше не хотелось, впрочем, его явно не собирались останавливать. Парень в красно-синем костюме скоро поправится.
Но, выйдя за дверь, Кейн все же замер, зажмурился, до боли стискивая челюсти. Надо успокоиться. Наверное, они не подумали, что он может задержаться…
- Его дочь погибла во время бандитских разборок. – услышал он тихий голос Сестры из-за неплотно прикрытой двери. Она явно отвечала на немой вопрос или же останавливала поток возмущенных высказываний. И ему даже было почти плевать, что о нем говорят то, что сам Рэй обычно тщательно скрывал.– Почти десять лет назад. И никто ее не спас, не помог. Это в Нью-Йорке, где все герои и живут. Уже десять лет прошло, ребята. Но каждый раз, когда я вижу Кейна, я все еще замечаю боль в его глазах…
У Кейна кризис.Все мрачно. (ООС прилагается)
читать дальше-По-моему, тебе хватит, приятель. – бармен обеспокоенно посмотрел на Кейна. Тот качнул головой, выложил еще денег на стойку и постучал стаканом.
- Я пьянею с трудом. – хрипло сказал врач.
Бармен со вздохом плеснул еще виски. Он знал, что этот клиент не на машине.
Кейн пил. Пил почти весь этот вечер. Он чуть заметно дернул головой, опустошая новую порцию виски. Горько-терпкого вкуса Рэй уже почти не чувствовал.
Это было правдой. Пьянел он с трудом. А ему жутко хотелось напиться. Сегодня он нарушил обещание.
Когда он только стал врачом, Рэй пообещал себе, что никогда не будет играть в бога. Он не будет предвзят. Виновнику аварии в тяжелом состоянии помощь окажут первому. И неважно, что думает по этому поводу сам врач. Но в тот раз Рэй не смог быть равнодушным. Не смог остаться в стороне.
Привезли двоих. Мальчишку лет пятнадцати и насильника, которого полиция искала уже несколько месяцев. Этот маньяк охотился на подростков, держал их у себя несколько дней, а потом возвращал назад. Только вот на теле каждой жертвы он вырезал или выжигал ужасные слова, как будто оставляя клеймо позора на всю жизнь. Полиция все же выследила этого мерзавца, но пострадал и последний заложник, один из копов был также вынужден ранить и самого преступника. И когда Кейн смотрел на лежащего перед ним на столе преступника, он не мог побороть чувство ярости и брезгливости. Дьявол, он видел часть тех ребят, кто пострадали от него. Он видел ужас и странную покорность в их глазах. Он слышал, что один из мальчиков покончил жизнь самоубийством…
А сейчас от него хотят, чтобы он спас того изверга, который сделал это? Принес столько горя во многие семьи? Хотят, чтобы он вылечил вот это подобие человека, чтобы какой-нибудь разудалый адвокат напел песню о несчастном детстве, об унижении отцом? Чтобы этот кусок грязи пожалели, помиловали и отправили лечиться?
Кейну приходилось терять пациентов. Он редко, но все же совершал ошибки, которые были слишком дорогими. И он порой действительно считал себя убийцей. Но только сегодня Рэй повел себя как самый настоящий убийца. Он хладнокровно и расчетливо вколол слишком большую дозу препарата. И со странным чувством наблюдал за тем, как умирает насильник.
Он молча вышел из палаты, сославшись на неожиданные дела и вызовы, и старался не смотреть ни на кого. И вот уже третий час безуспешно пытался залить это гадское чувство виски. Кейн считал себя честным человеком, мерзким, но правдивым. Получалось, что это так? Чем он теперь лучше убийц? Тем, что убил насильника? Имеет ли он право и дальше лечить людей? Вдруг его снова охватит эта леденящая душу ярость, и он снова сыграет в бога?
Кейн понял, что уже почти с трудом может сфокусировать взгляд. Он оставил деньги и забрал початую бутылку. Бармен этот маневр не заметил, посетителей было много.
Район нельзя было назвать спокойным, поэтому когда Кейн вышел на прохладный воздух, он несильно удивился, когда в витрину соседнего магазинчика врезались двое сцепившихся парней. Рэй аккуратно поставил бутылку рядом фонарным столбом и, разогнавшись, влетел в самую гущу разборки. К ним уже спешили опаздавшие. Через некоторое время, когда Кейн не только не получил довольно сильных ран)разбитая губа не в счет),они с его неожиданным напарником провожали взглядами )ну, он точно провожал)побежденных. Рэй не собирался ставить себе в заслугу эту победу.
- Вам не стоило влезать во все это. – мягко сказал Дардевил.
- Вечер был скучноватым. – Рэй засунул руки в карманы пальто и проковылял назад. Взял бутылку и с какой-то обреченностью залил очередную порцию в свою обожженную алкоголем глотку.
- Мне кажется, вам уже хватит на сегодня.
- Тот парень за стойкой говорил тоже самое. – криво усмехнулся Кейн. На душе стало еще более мерзко. – Вот скажи мне. Вы, герои, по сто раз ловите одних и тех же плохих ребят. Ведь есть же более простое решение.
Он выразительно провел рукой поперек горла. -
- Неужели не думали об этом? – в голове мелькнула очередная пьяная мысль. Потом ему будет еще хуже из-за своего поведения, но сейчас остановится Рэй не мог. Он протянул Дардевилу бутылку.
- Не пей, если не убивал никого. – Миг тишины, и герой сделал глоток.
- И как? - хрипло спросил Рэй.
- Ужасно. – Герой сел рядом с ним. – Честно. Я мог бы оправдаться, что это был не совсем я, но помогало слабо. Только это не было выходом. Скорее, входом к целой куче неприятностей.
Кейн покачал головой. Он мог лишь надеяться, что не выдаст себя.
- Нет, я имею в виду, ты типа герой, обещал защищать людей, а тут получилось, что стал как те, по ту строну баррикад.
Его случайный собеседник молчал так долго, что Рэй уже не думал получить ответ.
- Я просто стараюсь не думать об этом. – Медленно сказал тот. – А когда ярость опять толкает меня к этому выбору, я вытаскиваю из памяти все то, что пришлось испытать. Больше не хочется. Зато хочется продолжать помогать людям. Просить прощения вот так.
Кейн зажмурился. Он не думал, что получит ответы так просто. Но все же…
- Спасибо.
Похоже, ему на самом деле хватит.
Утром невыспавшийся, хмурый Рэй пришел на работу. Ему было почти физически стыдно. Обвинений он не особо боялся. День был тяжелым. Суматошным. Стандартная ошибка врача. Он с трудом натянул халат и отправился разбирать карты.
Его глаза расширились, когда он увидел слишком знакомое имя.
- Илси, а разве тот…Ну, преступник не умер?
Пожилая медсестра покачала головой.
- Нет. Видимо, этот мерзавец был так ужасен, что даже Сатана не захотел забирать его к себе.
Кейн кивнул. Во время обхода он задержался в одной из палат и наклонился к лежащему без сознания человеку.
- Тебе я тоже скажу спасибо, засранец. Спасибо, что не сдох, что не перевел меня по другую строну баррикад.
совсем чуть-чуть и грустноИз дневника Р.А. Кейна
« Порой я жалею, что не зашел в особняк до того, как его разрушили. И все же у меня не было на это право, туда меня не приглашали. Даже сейчас я стараюсь отводить глаза, чтобы случайно не увидеть чего-то сокровенного в этих сырых и темных руинах.
Территория Школы не охраняется с тех пор, как мутанты ушли. Вернее, я бы сказал, их вынудили уйти. Я помню, как в мой первый визит сюда все смотрели на меня со странной настороженностью. Потом ее сменила молчаливая благодарность.
Как и всегда я спокойно прошел по начавшему зарастать парку. На это у меня есть право, меня пустили. Я поставил две сумки рядом с первым из серых камней. За столько лет я научился очень быстро разносить букеты цветов и зажигать свечки в небольших подсвечниках. Потом я отошел чуть дальше, сел на землю и достал флягу. Первый поминальный глоток.
Там было очень тихо. Ветер ласково шуршал листьями, где-то вдалеке проносились редкие машины.
Я молча смотрел на могилы детей. Я не знал их. Я ничего не знал о них, кроме имен. Я видел их всего лишь раз, когда маленькие, искореженные, поломанные тела доставали из-под горящих обломков.
Я хорошо помню тот день. Нам сообщили о взрыве у Школы почти что случайно, это был не совсем наш округ, но все же я вылетел вертолетом, а несколько бригад поехало на машинах. Когда я смотрел вниз из окна вертолета, то решил, что мы… Нет, не опоздали, мы ничем не могли помочь тут.
Все горело, многое было разрушено.Когда я вышел, то понял, что тут почти невозможно дышать, а запах… Мало кто знает запах горелой плоти, но тут он был очень силен. Я попытался подобраться ближе, но подростки оттеснили меня. Они лезли в огонь, кричали, звали.
Я видел слезы и отчаяние в их глазах. Так ищут не друзей, так теряют членов семьи.
Потом я все же как-то пробрался вперед, мы с моими коллегами вытащили двух или трех, но потом мисс Фрост (я слышал, как ее так звали) посоветовала нам заняться другими. Живыми.
Она была одета во все белое, уже испачканное в саже, пыли, грязи, крови… Ей было наплевать на это. Краем глаза я следил за ней, боясь истерики. Но она действовала как отлаженный механизм. Не хочу думать, что она чувствовала.
Я хотел ей помочь, но не мог. Все, что было мне доступно – просто стоять рядом и смотреть на их горе.
Лишь сейчас я начинаю думать, что ошибся, что все же был нужен там, все врачи были нужны там. Само по себе наше молчаливое присутствие много значило для мутантов.
Тогда больше никто не пришел помогать…»
Не очень грустное прошлое
Примерно 18 лет назад
-И все-таки сегодня великий день! – провозгласил невысокий крепыш, стягивая с себя белый халат. В прочем, благородные слушатели в лице пожилой медсестры и худого как жердь, жилистого черноволосого интерна никак не отреагировали на эмоции в голосе Бена. Его однокурсник продолжал невозмутимо разбираться с бумагами и картами пациентов. А Илси, старшая медсестра отделения, лишь хмыкнула.
- Брось, Илси, ну ты-то должна был проникнуться этой новостью! Ты подумай, как все это меняет! Это ж… Это же представить было невозможно, - не сдался Бен.
-Вот именно, что невозможно, - отозвался его друг, не поднимая головы. – Я, например, так и не понял, зачем они это сделали.
Бен даже поперхнулся от такого непатриотичного поведения.
- Они вернули нам Капитана Америку! Они вернули нам настоящего героя, символа нашей страны в ту войну. Кейн, даже ты должен был знать о нем.
Кейн лишь пожал плечами.
- Я знаю. Как и сотню других имен. А ты не думаешь, что нам и так героев достаточно, а?
Крепыш раздраженно махнул рукой.
- Да пойми ты, чурбан бесчувственный, это же как в сказку попасть! Вернулся герой, тот, кто был примером для всех, тот на кого равнялись. Я до сих пор помню, как мне дедушка рассказывал истории о нем. И я мечтал бы оказаться в его команде, там на войне. Нет, это же действительно великий день, не каждый раз такое происходит! Я почти чувствую, как что-то изменилось.
Его оппонент равнодушно отпил кофе из кружки.
- А мне дед рассказывал истории о Сидящем Быке, - отозвался он. – Бен, умерь уже свой энтузиазм. Допустим, для тех, кто имеет власть и привилегии, что-то да изменится, а для меня в частности ничего не изменилось. Да и для тебя тоже впрочем.
Медсестра, занятая приготовлением позднего ужина, кивнула.
Кейн протянул руку к картам.
-Ну-с, посмотрим, с чем мне пришлось иметь дело в этот великий день? Не поверишь, но муж-пьяница все также избивал свою покорную жену, не смеющую пойти в полицию, в этот воистину великий день. Пара молодых идиотов чуть не убилась на смерть в этот великий день. Один наркоман переборщил с дозой и, судя по всему, останется «овощем», а бедная девушка из плохого района сегодня узнала, что у нее ВИЧ. И все это случилось в это великий день, когда нам-НАМ!- вернули Капитана Америку. А знаешь, что ждет меня дальше в этот день? Я, как и всегда, минимум на три часа позже уйду из больницы. Дома меня будет ждать не очень довольная молодая жена, но, думаю, в этот великий день она меня простит. Я поем, повожусь с дочкой, а потом буду сидеть под лампой на кухне, читая последние статьи в журналах и готовясь к завтрашнему дню
Он задумчиво-наигранно потер заросший щетиной подбородок.
- Хммм, я почти понял, чем этот день отличается от вчерашнего? Дай-ка, дай-ка, сейчас… А, точно. Сегодня старина Боб не заблевал мой халат.
Бен кисло посмотрел в смеющиеся ярко-зеленые глаза друга.
- Да уж, Грэй, ты всегда поднимешь настроение. А твой оптимизм меня просто поражает.
Кейн снова лишь пожал плечами. Его однокурсники очень быстро придумали ему прозвище, просто добавив одну букву к имени. «Мрачный». «Серым» и неинтересным Кейна не считали никогда, не смотря на его крайний цинизм и замкнутость. Немногочисленные друзья ценили его за другие качества.
- Ладно, ладно. Я готов пожертвовать собой и выпить с тобой кружечку пива, - усмехнулся он, вставая и потягиваясь всем телом. – Все равно мне большую часть этих медкарт тащить домой.
Бен на миг задумался, а потом расплылся в довольной улыбке.
- Договорились.
- Но недолго, - снимая халат, предупредил Кейн, - а то мне и правда Гвен шею намылит за позднее возвращение.
Бен недоуменно повел головой. Он не мог себе в принципе представить, как кто-то способен намылить Грэю шею.
Очень грустное прошлое
Примерно 10 лет назад
Врач с интересом посмотрел на сидящего напротив пациента.
-Итак, как мы себя сегодня чувствуем?
- Послушайте, я может и псих, но не идиот. И не надо говорить со мной как с ребенком. - мрачно отозвался высокий и слишком худой мужчина. Его глаза были мрачными, лицо осунувшееся после тяжелой и изнурительной болезни. Черные волосы спутались и падали на глаза, мужчина при этом недовольно мотал головой. Хотя он и сидел в кабинете для приема, в его тонких пальцах дымилась сигарета. Психотерапевт отметил, что руки пациента не дрожат так сильно как раньше.
- Вы все еще не бреетесь, - в голосе врача звучала нотка неудовольствия. – Помните нашу беседу про внешний вид.
Больной лишь зло усмехнулся.
- Мне все еще не доверяют бритву. А позволять брить мое лицо нянечкам или санитарам я не собираюсь.
Доктор Уиллард вздохнул. Он знал, что у пациента сложный, тяжелый характер. И хотя беседы с ним с каждым разом давались ему все труднее, это обстоятельство Уилларда невольно радовало. Пациент явно возвращался к себе прежнему.
- А мне на вас жалуются, знаете ли. Терапевт в группе сообщил, что вы ни разу не выступили на групповых собраниях.
- Я не хочу об этом говорить.
Как у пациента, одетого в больничную форму, худого и еще не до конца отошедшего от лекарств может быть такой властный и высокомерный голос короля? Уиллард снова сделал заметку о положительной динамике.
- Вы же знаете, что групповая терапия – это необходимая и неотъемлемая часть вашего лечения. Вы должны говорить на таких собраниях.
- Я никому ничего не должен, черт вас дери!
В ярко-зеленых глазах вспыхнула злость.
- Вы должны говорить, - невозмутимо продолжил Уиллард. – Вы должны научиться говорить о случившемся. Разговоры помогают пережить все.
Первое время пациент не то, что говорить не мог, он бросался с кулаками на каждого кто заикался о том трагичном случае. Он не признавал случившегося. Отрицал молчанием. Не ставил печать действительности словами. Но самообман не мог продолжаться долго. Пациент все признал и замкнулся в себя.
- Помогают пережить? – эхом отозвался больной, сжимая костлявые кулаки. В глазах застыло загнанное выражение, но мужчине удалось справиться с собой.- Вы думаете, что если я молчу, я не переживаю ту трагедию раз за разом? Я молчу не потому, что мне стыдно. Многие родители переживают гибель своих детей, но единицы попадают из-за этого в психиатрические клиники. Я молчу потому, что…
Он запнулся и перевел глаза на зарешеченное окно. Его учили, что мужчина не должен показывать свои чувства, особенно боль и страдания. Его учили, что не достойно мужчины терять свое самообладание. И сейчас ему было стыдно, что он нарушал все те правила.
- Я молчу потому, что мне больно, - выдохнул Кейн. – И сколько бы раз я не повторил вслух о смерти моей дочери, это не уменьшит боль.
Уиллард с сочувствием посмотрел на своего коллегу. Он знал. Он знал, что девочку по имени Джойс Кейн привезли в Центральную больницу с тремя пулевыми ранениями, когда ее отец работал там. И Джойс умерла через полчаса, несмотря на все старания своего отца-врача. Через два часа доктора Кейна привезли в психиатрическую клинику с диагнозом «Нервный срыв, дезориентация в пространстве». Кейн пробыл тут уже почти полгода и лишь в последние пару месяцев начал приходить в себя.
Уиллард рассеяно постучал пальцами по столу. Кейн, вернувший себе самообладание, равнодушно смотрел на него. Он запрещал себе думать, что от этого человека зависит его будущее. Порой Рэй сомневался, что у него вообще есть хоть какое-то будущее.
- Я поговорю с терапевтом группы, - принял решение Уиллард. – Но вы должны доказать мне, что больше…больше не будет инцидентов, связанных с героями.
В ярко-зеленых глазах пациента на миг вспыхнула совершенно безумная ярость, неконтролируемая, иррациональная, но Кейн сжал челюсти, мотнул головой и совладал с приступом глухой ненависти. В тот раз ему этого не удалось. Он в манере полного психа обхитрил санитаров, украл одежду, сбежал из больницы и добрался автостопом до города. Там должна была пройти церемония, где присутствовали герои.
Потребовались усилия нескольких полицейских, чтобы остановить сгусток рычащей ярости, в которую превратился Рэй.
- Я не могу обещать вам, что мне будет легко, - медленно начал Кейн. – Но я больше не виню их. Я больше никого не виню.
Очень долго защитные механизмы в голове Рэя повесили всю вину на героев – этих красочно одетых шутов в маске. Но порой Рэй встречал тех, кого действительно спасили Мстители (дурацкое название для команды героев) или мутанты. Он долго колотился головой в мягкие стены, спрашивая «Почему?Почему никого не было рядом, когда его дочери требовалась помощь? » Как же он ненавидел тогда всех героев! После долгих месяцев в светлой комнате, после молчаливого плача, Кейн пришел к единственно верному выводу – он один виновен в том, что случилось. Он мог уйти с работы и забрать дочь из художественной студии. Он мог допустить ошибку, пока доставал пули. Он мог ошибиться с дозировкой лекарств.
Теперь он сделает все, вытерпит все унижения, лишь бы вернуть свою работу. Только там он сможет мешать подобным трагедиям.
Он больше не будет ошибаться. Никогда.
херт, правда и ложь
В какой-то момент зрение и слух просто вернулись к нему. Чуть позже Кейн начал хоть что-то понимать. Он бессмысленно пялился на черную груду камней. Попытки вспомнить что-нибудь ни к чему хорошему не привели.
Он ушел с работы. Это точно. Остальное под вопросом.
Рэй вздохнул. Отлично, ретроградная амнезия.
Правой щеке было холодно. Кожу на этой половине лица как будто стянуло. Кейн был почти уверен, что из-за крови. Правым глазом он почти ничего не видел.
Где-то вдалеке что-то грохотало. Рэй старался не думать о возможных причинах этого. Он глубоко вздохнул, отметив тянущую боль в боку, и решил все же оценить степень ущерба. Медленно и аккуратно подвигал левой рукой, неловко ощупал голову, морщась от боли. Ссадина, ссадина, шишка.
Много ссадин. Именно так и бывает, когда человек проезжает лицом по асфальту. Кейн еще несколько раз глубоко вдохнул и предпринял попытку перевернуться на спину.
Ему пришлось закусить губу, чтобы не завыть о боли. Казалось, что правую половину тела пронзили миллионы горячих игл. На миг у него снова потемнело в глазах.
Он часто заморгал. Отлично, просто прекрасно, шок прошел, и он сможет в полной мере насладиться всеми ощущениями.
Кейн все же заставил себя перевернуться на спину и долго, сильно дышал, приходя в себя. Боль не ушла, а прочно угнездилась в руке, разлилась по позвоночнику и пульсировала в колене, реагируя на малейшее движение новым микровзрывом агонии. Кейну удалось лишь чуть-чуть шевелить пальцами.
Паршиво. Перелом ключицы.
Какое-то время Кейн смотрел на небо над головой. Сейчас было темно, свет не горел, и можно было увидеть небо, и звезды и легкие перистые облака. Думать не хотелось. Разум хотел впасть в блаженное состояние несознания, но Кейн опасался этого. У него и так травма головы, лучше пока не спать.
Рэй попытался прикинуть, что случилось, и почему его до сих пор не нашли спасатели. Судя по окружающему виду, снова случилось что-то глобальное. Додумать эту мысль Рэя не успел, уловив странный, тревожный звук. Он приподнял голову.
Плач?
Несколько секунд ушло на то, чтобы сориентироваться. Сцепив зубы, мужчина с трудом поднялся. Левой рукой он отодрал от грязного пиджака лоскут ткани и затолкал в рот. Если пребывание в Африке чему-то его и научило, так это то, что на поле боя лучше не привлекать лишнего внимания. Правая рука повисла вдоль тела бесполезной плетью. Рэй пришлось приложить много усилий, чтобы удержать себя в вертикальном положении, он яростно кусал грубую ткань и сдерживал слезы. Ногу как будто поместили в раскаленный металл. Кейн с трудом выдохнул и сделал шаг вперед.
Дьявол! Как же…
Он заставил себя не думать об этом. Дыхание сбивалось из-за кляпа, но это тоже помогало отвлечься. Ему нужно пройти не так уж и много. Главное, не упасть, второй раз он вряд ли встанет. Еще один шаг. И еще. На хруст в ноге он старался также не обращать внимание. Рэй редко болел, и у него почти не было серьезных травм, но сейчас все было куда хуже, чем просто паршиво. Сколько ушло часов, дней, лет на преодоление трех-пяти метров Кейн не знал. В голове шумела кровь, зубы кусали тряпку, он заставлял себя фокусироваться на намеченной глыбе камней, не обращая внимания на искореженные машины, обломки зданий, искореженные вывесок, тела…
Он шел. Заставляя, уговаривая себя, быстро опереться на ногу и тут же перенести вес тела на здоровую ногу. Медленно. Мучительно больно. И ничего для опоры или костыля.
Наконец, последний рывок.
Кейн заставил себя выплюнуть мокрый комок изо рта. Он знал, что выглядит не лучшем образом, но все же тихо сказал.
-Хэй, привет.
Мальчик лет десяти испуганно вжался в стену дома.
Кейн закусил губу, подтягивая тело и заставляя себя сесть. Он видел, как мальчик смотрит на его неправильно искривленную ногу, бессильную руку и молчит. Рэй был благодарен ему за это. Кейн прислонился спиной к холодной стене и выдохнул. Да, его нога была…не самым приятным зрелищем. Но зато теперь точно можно сказать, что позвоночник у него цел. Кейн пока затолкал не самые веселые мысли как можно дальше. На первый взгляд с ребенком все было хорошо.
- Меня Кейн зовут, - он протянул левую руку.
- А меня Калеб, - выдохнул мальчик, минутку поколебавшись
- Хорошее имя. Калеб, у тебя что-нибудь болит?
Тот молча покачал головой, снова настораживаясь. Кейн криво усмехнулся.
-Эй, не переживай. Я знаю, что выгляжу не лучшим образом, но на самом деле я врач.
Он почти ощутил, как немного успокоился Калеб. Врач – это хорошо. Мальчик сел ближе, и пока Рэй осматривал его, проверял рефлексы, рассказывал, что он был с другом на улице, когда небо потемнело, и начались взрывы. Калеб испугался и бросился бежать, было слишком шумно, потом несколько машин врезались друг в друга. А потом…он не помнит. Он очнулся в каком-то закоулке у мусорного бака и никого не было. И он пошел искать друга, но Джимми нигде нет…
Кейн внимательно все выслушал, кивая в знак того, что все понимает. У Калеба было несколько царапин на лбу, разодранные коленки и ладони, но ничего серьезного. Рэй мысленно криво усмехнулся. Работа всегда была его лучшим обезболивающим – и от физической боли, и от душевной. Если у него вообще была душа, в чем Кейн порой сомневался. Кейн вдруг заметил, что-то яркое в заднем кармане мальчика.
-О, так ты фанат героев.
Калеб достал из кармана фигурку Человека-Паука.
- Он мой любимый герой. Он всегда приходит на помощь, - гордо сказал ребенок, но вдруг погрустнел. – Только почему-то не помог сегодня… И я за маму боюсь.
Кейн взъерошил рукой светлые волосы.
- Просто другому мальчику в этот момент помощь была нужней.
Он осмотрелся. Сначала надо что-то придумать с перевязкой. Кейн покосился на свой уже порванный пиджак. С помощью Калеба, ему удалось стянуть одежду и разорвать на полоски ткани. Если бы у него были обе руки, все было проще, но пока Кейн хоть как-то зафиксировал руку, помогая себе зубами. Мальчик также принес ему небольшой металлический прут, который выступил в роли шины. В процессе собирания себя Рэй также осматривался по сторонам. Все было плохо. Очень плохо.
- Калеб, ты не против помочь мне и самому стать героем?
Малыш тут же приосанился.
- Видишь вон ту машину? – Кейн указал пальцем на наименее потрепанный джип. –Сейчас мы подберемся к ней и постараемся найти аптечку.
Калеб кивнул и юркнул вперед. Кейн с долей страха следил за ним. Ясно, что на Большое Яблоко снова напали, они с Калебом могли оказаться и в центре атаки, и на окраине. В любом случае, тут небезопасно. Если спасатели не могут пройти, значит, исход боя еще не решен. Мальчик быстро добрался до пункта назначения, а Рэй долго ковылял среди обломков. С прутом было лучше, но Кейн не отказался бы от костыля.
Им повезло. В джипе Калеб нашел не только аптечку, но и бутылку с водой. Часть воды Кейн потратил на то, чтобы промыть царапины мальчика. В этот раз на тряпки пошла рубашка врача.
Рэй периодически впадал в полузабытие. Нога пульсировали болью теперь почти все время. Он не стал тратить обезболивающее из аптечки на себя, опасаясь, что оно может пригодится. Когда осмелевший Калеб совершил очередную вылазку, Кейн с трудом наклонился вперед, до крови закусывая губы, и ощупал ногу.
Паршиво. Весьма паршиво.
В одном месте он ясно прощупал выступающую часть кости. Ему повезло, что до открытого перелома дело так и не дошло. Кейн, тихо матерясь и рыча от злости и боли, аккуратно переместил ногу. Кость больше не прощупывалась, а Рэй сморгнул, с трудом видя из-за обильного пота.
Из дальнего похода Калеб вернулся не один. Вместе с ним пришла крупная высокая женщина. Она шла неестественно прямо, поддерживая свою левую руку правой.
- Вот! Вот врач!
Кейн было дико стыдно, что Бренде (так назвалась их новая знакомая) пришлось нагибаться к нему. У Бренды также была сломана рука. Рэй как мог зафиксировал руку, пустив на повязки остатки рубашки и, несмотря на протесты, вколол женщине обезболивающее.
Их нашли спустя какое-то время. Не спасатели, нет. Пожилой крепкий охранник по имени Маркус. Он покачал лысой головой. В руках у охранника был пистолет. Слабая защита, но хоть что-то.
Когда Бренда и Маркус подняли полуголого Рэя, тот только тихо рычал. Ногу он трогать не позволил, опасаясь смещения костей. Его тащили минут пять, а когда посадили, Рэй не был уверен в том, что соленые капли на его лице – всего лишь пот.
В полуразрушенном подвале магазинчика было человек тридцать. Мужчины, женщины, дети…Рэй распорядился посадить себя на остатки прилавка и тут же занялся осмотром. Благо, что вода и лекарства тут были. Чувство беспомощности здесь, среди пострадавших, стало особенно сильным. Если бы у него были целы обе руки. Пока ему приходилось ограничиваться подробными советами, указаниями, наставлениями. Он сам справился бы куда лучше и быстрее, но Рэй старался давить в себе эту злость. Он не мог сшивать глубокие раны, но обрабатывал их, неуклюже работая левой рукой. Одной старушке срочно требовалась капельница. Рэй и Маркус собрали устройство из бутыли, куска шланга, иглы и залили в него воду с натрием хлором.
Пока он работал, Кейн не обращал внимание ни на что. Все же даже так работа приносила ему странное чувство удовлетворения. Он был занят тем, что так хорошо знал, ценил и любил. Но вот поток людей иссяк, потерпевшие разбрелись по залу¸ устраиваясь, подбадривая друг друга. Маркус протянул Рэй бутылку с виски.
- Хлебни, док, - усмехнулся он.
Кейн сделал обжигающий долгий глоток. Охранник также протянул ему покрывало, и Кейн набросил его на плечи.
- Отличная работа, док, нам с вами повезло.
- Или мне с вами, - усмехнулся Рэй. Чудом было то, что ни у кого не было слишком тяжелых ран.
Маркус покрутил в руках банку пива.
- Вы были на войне? – неожиданно спросил он. Рэй кивнул.
- Был. Как врач. В Африке, - он на миг прикрыл глаза, вспоминая густую зелень джунглей, тяжелый влажный воздух, гудение москитов и глухие выстрелы. – Там-то меня и научили, как вести себя в таких случаях.
Маркус кивнул. Он чуть помялся.
- Просто… я тут уже часов пять, и нас никто не ищет.
Кейн с трудом кивнул. Он не чувствовал уже и правую половину шеи. Но не это заставило его помрачнеть. Они в центре. Или рядом с центром. Поэтому пока никто и не может добраться до них.
Калеб, тихо подошедший к ним, с грустью посмотрел на Рэя. А Кейн поймал себя на мысли, что это ненормально. Сам он впервые за свою долгую паршивую жизнь попадал вот так под раздачу. Но… он помнил, как однажды вернулся домой после трехсуточного пребывания на работе, а дома нет. Собственно, там от квартала мало что осталось. Нет, ему возместили все финансовые потери, но кто вернет ему старые фото, пластилиновые игрушки дочери? Кто вернет ему гитару, на которой он играл, когда они были в походах или просто на ночь? Бесценные осколки так бережно хранимых воспоминаний ничто не возместит. Теперь у него есть единственное фото Джойс. Кейн порадовался, что сегодня оставил его в своем кабинете.
Но ладно. Плевать на него, старого отшельника-врача. Дети не должны так жить. Они не должны жить в городе, на который так часто нападают. Не должны видеть все эти разрушения. Не должны с такой грустью говорить, что герои не пришли к ним на помощь.
Кейн жалел, что не может успокоить мальчика и соврать, что все скоро закончится. Он снова молча взъерошил его волосы левой рукой. Маркус помог Рэю устроиться на у стены, а Калеб доверчиво пристроился рядом. Игрушку он с самым мрачным видом отдал врачу, как будто эта пластиковая фигурка нанесла ему оскорблений или обманула ожидание. Рэй упрямо таращился в темноту. Прошло еще довольно много времени, пока их нашли спасатели.
Рэя осторожно уложили на носилки. Врачу удалось уговорить спасателей отвезти их с полусонным Калебом в одну больницу. В его собственную больницу.
Когда мальчик открыл глаза, загипсованный Рэй широко ему улыбнулся.
- Как дела, приятель?
- Неплохо, Кейн,- Калеб сел, оглядываясь. Похоже, он не верил, что все закончилось.
- Твоя мама уже едет сюда. А ты горазд спать, - продолжил врач, протягивая очищенную фигурку Человека-Паука. – Даже пропустил, как нас спас твой любимец.
Глаза мальчика расширились от восторга, он тут же потребовал пояснений. Кейн, продолжая улыбаться, в красках описал совсем другую сцену спасения.
Черт с ней, с правдой. Один раз можно и солгать, чтобы маленький мальчик продолжал верить в героев
см комментарии