Автор: Anido_
Фандом: X-Men х Iron Man
Жанр: джен, ангст, АУ
Рейтинг: G
Персонажи: Тони Старк, Скотт Саммерс
Дисклеймер: я отказываюсь от прав на героев и фандом
Примечание автора: 1) На первой доске разыгрывается партия Г. Пилсбери — Эм. Ласкер 1895/961, выиграли чёрные, на второй - Р. Рети — М. Эйве, Роттердам, 1920, выиграли белые, на третьей – начало шахматной партии, вариант Испанской партии.
2) Еп, я люблю шахматы. Пафос люблю меньше, но что делать)
Помни это и слушай внимательно: герои — это как наркотик или алкоголь; они могут принести с собой проблемы, о которых ты и не подозреваешь (с)
читать дальше— На первой — Kb2, на второй — Bb5, на третьей — e7-e5
— На первой — Ra3, на второй — Bd7, на третьей — … Kf3
В этом большом крыле тюрьмы их только двое.
Зато техники тут больше, чем где-либо ещё. Заключенные безжалостно выставлены на всеобщее обозрение благодаря бесчисленному множеству камер – больших и маленьких, ночного видения, инфракрасных, подслушивающих «жучков», датчиков движения.
Но самим осужденным вроде как наплевать. Они слишком долго жили под постоянным прицелом внимания. Кроме того, камеры не могут смотреть с осуждением или жалостью.
Второе – хуже.
— На первой — Qe6, на второй — Bc6, на третьей — Kc6
— На первой — Kh7, на второй — bc6, на третьей — Cb5
— Повторяешься?
— Хороший прием часто срабатывает.
Они переговариваются, хотя не видят друг друга.
Камера Тони залита ярким белым светом, гаснущим только на восемь часов в сутки. Здесь почти ничего нет. Узкая койка, стол, стул, санузел в углу.
На тонкой подушке одна книга.
Им запрещено держать больше одной книги в камере.
Камера Скотта такая же. Отличается только её цвет.
— На первой — Ka3, на второй — Qe2, на третьей — a7-a6
— На первой — Qc3, на второй — Kd8, на третьей — Cc6
У них нет никакой связи с внешним миром. Формально, им разрешены визиты раз в месяц, ещё никто не приходил. Но они и не ждали никого.
Их не приговорили к смерти. Наверное, это было ошибкой. А может окружающие понимали, что смерть не так уж и страшна для осужденных.
Забавно, но даже в таком ограниченном мире они не помнят, как выясняли, что можно играть в шахматы. Скотт со смехом только сократил количество одновременных партий с пятнадцати до трёх.
— Я – не гений, — заметил он.
Скотт не гений, но играет он хорошо. Привык распоряжаться ресурсами в сложных многоходовых комбинациях при отвратительных условиях.
Тони с ворчанием согласился. От ненужных ассоциаций и воспоминаний он отмахнулся пугающе легко.
За время заключения он ни разу не видел Скотта. Их камеры слишком далеко друг от друга. Тони и не хочет никого видеть.
Иногда он только спрашивает про себя, почему раньше не попытался подружиться с Саммерсом.
Циклоп как-то признался, что спрашивал себя о том же.
— Но, ты же знаешь, мы никогда не доверяли героям полностью, — легко заметил он.
— А мы никогда не беспокоились о вас искренне, — Тони считал нужным признаться в ответ.
— На первой — Ka4, на второй — Bc7, на третьей — d7:c6
— Эй, это уже не может быть совпадением.
— Ты слишком явно начал эту партию.
Тони усмехается.
Скотт куда легче переносит заключение. Он говорит, что впервые с пятнадцати лет оказался один. Что впервые у него есть время только для себя – почитать, поупражняться, выучить язык.
Тони может по пальцам одной руки пересчитать моменты, когда он чувствовал себя причастным к кому-то.
Забавно, но именно в тюрьме Тони чувствует себя не столь одиноким как раньше.
Перед следующим ходом Скотт долго молчит. Он не любит душеспасительных разговоров, ведь они по сути ничего не меняют.
— У нас была только одна сторона медали, да? — всё же тихо спрашивает он.
Старк молчит.
Скотт тихо смеётся.
— Выбор без права выбора, чёрт побери, — в его голосе усталость, но не сожаление.
Тони смотрит в потолок. Ему нужно ответить, наверное, но он не знает, что сказать. Интуитивно Тони понимает, что успокоение, особенно лживое, им обоим не нужно. Они и так прекрасно знают, что облажались, крупно облажались.
Тони морщится в попытке вспомнить, хоть что-то хорошее, сделанное им. Без условий, без минимальных жертв, без… Просто хорошее, ничем не омраченное.
Пытается и не может.
Похоже, Скотт прав. Они видели только одну сторону медали.
— Я бы всё равно ничего не изменил, — выдыхает Тони. Нет, не смог бы. К просчитанным рискам, к возможности своей смерти, к возможности потерять доверие друзей из-за своих действий Старк всегда был готов.
Теперь нечего ответить Скотту. А он бы изменил? Он хотел бы этого, о да. Но представься ему возможность?
Нет, нет. Не смог бы. Однажды выбранная им роль не допускала слишком много вариантов действий.
Проповедник мира, всегда сжимающий пистолет в руке, или вернее, держащий руку на управлении визора, вот он кто. Заказчик у киллеров, темный Феникс и многое, многое другое.
Скотт не был Ксавье, не мог им быть. И он готов расплачиваться за то, что отступил.
Лучше, если платить будет только он.
Честней.
Тони с трудом терпит повисшую тишину.
Он не видит Скотта и не видел с момента их заключения, но готов поклясться, что тот тоже часто лежит без сна, смотрит в потолок, нервно комкает тонкое одеяло.
Или сидит долгими ночами, зажав голову между ладонями, стискивая челюсти, до крови закусив губу.
Потому что это слишком просто. Слишком просто снова сделать тот же вечный выбор.
Тони не знает, на что похож шёпот Феникса в голове, но Экстремис каждый миг напоминает ему, как много вокруг техники, как легко – естественно!— взять её под контроль. Экстремис заглядывает ему в глаза красными огоньками видеокамер, нетерпеливо жужжит в ушах «жучками», иногда улавливая случайную радиостанцию, нагревает – нагревает ли? – металлическую рукоять камеры. Надо лишь уйти из тихой заводи тюрьмы, снова подняться в небо, снова увидеть мир, прикоснуться к нему, почувствовать вкус решения на языке и губах.
— По крайней мере, они не смогут снова обвинить нас, — равнодушно замечает Старк.
Скотт смеётся. Надтреснутым сломанным голосом и быстро обрывает себя. Ему кажется, что он слышит тихий тон Феникса в своём голосе, резко сжимает кулаки, не желая убедиться в легком прикосновении пламени к коже.
Он не хочет. Он не нырнет снова в голодное пламя, не почувствует голоса многих и многих созданий – не все из них люди – в своей голове. Он больше не будет решать за них, больше не будет пытаться помочь им, спасти их.
Он провалился в этом. И сейчас должен быть здесь.
— На первой — b5, на второй — Kc8, на третьей — Kc3
Он должен быть здесь.
Хотя бы сейчас.